Строение науки как традиции; На что похожа наука; Понятие куматоида. Наука как система с рефлексией; Понятие рефлексирующей системы; Что такое. Посмотрите и сравните друг с другом рефераты кандидатских или . Наука как деятельность, социальный институт и система знания. Найти рефераты и курсовые по данной теме · Уникализировать текст. Щедровицкий. Рефлексия в деятельности.

Рефлексия в деятельности. Георгий Щедровицкий. В моём докладе должно быть три относительно самостоятельных смысловых части. В первой части я постараюсь связать проблему рефлексии, как мы её сейчас ставим и пытаемся решать, с культурной традицией обсуждения рефлексии в истории философии, с теми ситуациями и движениями мысли, в которых «рефлексия» была задана как некоторый культурный смысл и предмет философского обсуждения.

Во второй части я буду излагать и характеризовать те схемы и основополагающие представления, с помощью которых и в средствах которых мы пытаемся представить саму проблему рефлексии и объективировать её, то есть сделать рефлексию предметом собственно научного изучения. В третьей части доклада я попробую наметить те проблемы, которые возникают в разных научных предметах в связи с изучением рефлексии или использованием её в качестве некоторой объясняющей и конструктивной схемы. I. Рефлексия в традиции философских обсуждений.

Из традиции мы получили «рефлексию» как некоторый смысл, фиксирующий опыт философского самосознания. Формулируя этот принцип, я хочу противопоставиться всем наивно- натуралистическим или наивно- онтологическим подходам и точкам зрения, согласно которым рефлексия представляет собой некоторый объект- вещь, предмет практико- инженерной или мыслительно- теоретической деятельности. Широкое распространение в XX веке естественнонаучной методологии и идеологии в большинстве случаев создаёт убеждение, а точнее сказать — предубеждение, что всё, что мы знаем и о чём мы говорим, существует в виде изначально данных нам вещей.

Именно такому представлению я и хочу противопоставить другое, культурно- историческое представление, которое начинает анализ не с вещей и даже не с предметов мысли, а с определённых смыслов и культурных значений. Мод На Гта Сан Андреас Машина Времени. Мне важно здесь подчеркнуть, что естественнонаучный подход и естественнонаучная идеология не являются единственными и отнюдь не всегда были так широко распространены и признаны, как сейчас.

Доминирующей эта точка зрения стала только в XIX столетии. А до того широкие круги специалистов, я уже не говорю о великих философах, прекрасно понимали и знали, что в мире человеческой деятельности и в сознаваемом мире существуют не только вещи и предметы практического действия и научного изучения, но также смыслы и значения, к которым надо относиться совершенно иначе, нежели мы относимся к вещам и предметам нашей практической деятельности. Люди знали, что в мире человеческой деятельности, в сознаваемом мире существуют духи и призраки, что они подчиняются иным законам жизни, нежели вещи, и требуют к себе иного отношения. Этим я, конечно, не хочу сказать, что смыслы и культурные значения подобны духам и призракам; путём такого сопоставления я хочу лишь показать, что во времена Средневековья, Возрождения и Реформации, а затем Контр- реформации понимание смыслов и значений как сущностей особого рода, отличных от вещей, облегчалось большим разнообразием существований, чем то разнообразие, которое мы признаем сейчас.

Являет ли собой в этом отношении исключение наука о праве? По дисциплине «Методологические основы психологии». Методология – особая форма рефлексии, самосознания науки (особый род знания о.

Степин, В.Г. Философия науки и техники. НАУКА КАК СИСТЕМА С РЕФЛЕКСИЕЙ. Понятие рефлексирующей системы. Что такое научная .

Наука — это форма духовной деятельности людей, направленная на производство. Для науки характерна постоянная методологическая рефлексия. В этом смысле рефлексия есть способ определения и метод философии. Интеллектуальные системы, работающие в русле гибких эвристик.

Я хочу также подчеркнуть, что первым, с чем сталкивается человек в своей сознательной деятельности и что он имеет в качестве исходного материала для своего мышления, являются отнюдь не вещи и предметы практико- мыслительной деятельности, а именно значения, связанные со словами используемого им языка, и те смыслы, которые эти слова приобретают в разных контекстах речи. По сути дела, вещи и предметы мысли в их объектном натуральном существовании являются не чем иным, как определённым видом культурных значений.

И этот вид культурных значений возникает лишь в определённых условиях и предполагает строго определённые средства и процедуры человеческой деятельности. Поэтому, когда сейчас я утверждаю, что рефлексия существует не как вещь или предмет практико- мыслительной деятельности, а лишь как некоторое культурное значение и как определённые смыслы, связанные с соответствующим словом, то этим самым я задаю ориентировку на те условия и специальные средства, которые могут превратить рефлексию в предмет мысли и в вещь, задаю определённое направление анализа, которое начинает не с вещей, а с культурных значений и смыслов, чтобы потом прийти к предметам мысли и вещам логически правильно и обоснованно. Вместе с тем я утверждаю, что первый этап и первая фаза обсуждения проблемы рефлексии необходимо связаны с выработкой и заданием определённого отношения к той культурной традиции, в которой «рефлексия» сформировалась как особое культурное значение и как особые смыслы. А это, в свою очередь, связано с необходимостью оценить эту культурную традицию, определить модус её существования, а затем найти определённую форму перехода от этой традиции к естественнонаучному подходу. Это необходимо, потому что наша задача состоит в том, чтобы превратить «рефлексию», заданную в качестве культурного значения и определённых смыслов, сначала в предмет научно- теоретической мысли, а потом в предмет практико- инженерной деятельности; одним из моментов такого преобразования будет задание рефлексии в качестве предмета эмпирического и экспериментального исследования.

Заканчивая этот пункт доклада, я хочу сформулировать некоторое общее положение, хотя, конечно, при этом рискую получить от гуманитариев обвинение в банальности. Основные проблемы человеческого мышления связаны, на мой взгляд, отнюдь не с «природой» и её тайнами, а прежде всего с «культурой» и её тайнами, с нашими смыслами и значениями, определяемыми в первую очередь социальными отношениями. Это, по моему убеждению, самая важная и самая интересная область человеческого мышления, и то, что мы называем «проблемами природы», есть, по сути дела, особый вид проблем культуры и проблем деятельности.

Природная интерпретация — это превращённая, как говорил К. Маркс, и превратная, как добавил бы я от себя, трактовка проблем культуры, культурных значений и смыслов. Конечно, само противопоставление натуральных вещей и предметов культурным значениям и смыслам я могу производить только на основе очень изощренного и рафинированного методологического представления, в котором вещи и культурные значения поставлены в один ряд как разные виды и формы существования; такого рода подход возможен только на базе той методологии, которую мы называем деятельностной, и даже ещё более резко — на базе теории деятельности. С этой точки зрения сами культурные значения и смыслы, подобно вещам, являются для меня предметами мысли и только как таковые они могут сопоставляться и противопоставляться друг другу.

Если, скажем, кто- то в принципе отрицает теорию деятельности или идею деятельности и основанный на них подход, то он, естественно, не примет и всех моих положений. Но я не могу и не хочу настаивать на том, чтобы мои положения принимались; мне важно лишь показать основания моих утверждений и раскрыть логику моего рассуждения. И это, как мне кажется, я сделал. Мой исходный тезис состоит в том, что мы можем понимать и понимаем самые разные слова. Например, когда произносится слово «рефлексия», то подавляющее большинство слушателей понимает это слово, хотя каждый делает это по- своему, и, как правило, нет двух абсолютно одинаковых пониманий.

Но это обстоятельство ещё отнюдь не означает, что этому слову соответствует определённая вещь или определённый идеальный объект, что мы можем объяснять значение или смысл этого слова, указывая пальцем на какую- то вещь или на какой- то знаковый предмет. Наоборот, очень часто — а для слова «рефлексия» почти всегда — такого объекта или предмета просто не существует; но мы всё равно можем понимать и понимаем это слово — понимаем и без этого. Откуда, собственно, и благодаря чему мы получаем это понимание? Ответ на этот вопрос очень прост. Когда я впервые столкнулся с этим словом, я его не понял и поэтому спросил у старших.

Они мне объяснили, то есть организовали моё понимание, или передали мне соответствующее значение и соответствующий смысл.